Шёл наш спектакль в обычном ритме.
Я роль свою всю ночь долбил.
И вдруг забыл, что говорить мне.
Но что мне делать, – не забыл.
Я молча шёл лесной тропою,
встречал врага, стрелял в упор,
и чтобы быть самим собою,
совсем не нужен был суфлёр.
Мне текст забытый не простили.
Но дело было на войне.
И зал, когда меня убили,
заплакал всё же обо мне.