I. Песня летчика
Их восемь — нас двое, — расклад перед боем
Не наш, но мы будем играть!
Сережа, держись! Нам не светит с тобою,
Но козыри надо равнять.
Я этот небесный квадрат не покину —
Мне цифры сейчас не важны:
Сегодня мой друг защищает мне спину,
А значит — и шансы равны.
Мне в хвост вышел «мессер», но вот задымил он,
Надсадно завыли винты, —
Им даже не надо крестов на могилы —
Сойдут и на крыльях кресты!
Я — «Первый», я — «Первый», — они под тобою!
Я вышел им наперерез!
Сбей пламя, уйди в облака — я прикрою!
В бою не бывает чудес.
Сергей, ты горишь! Уповай, человече,
Теперь на надежность строп!
Нет, поздно — и мне вышел «мессер» навстречу, —
Прощай, я приму его в лоб!..
Я знаю — другие сведут с ними счеты, —
Но, по облакам скользя,
Взлетят наши души, как два самолета, —
Ведь им друг без друга нельзя.
Архангел нам скажет: «В раю будет туго!»
Но только ворота — щелк, —
Мы Бога попросим: «Впишите нас с другом
В какой-нибудь ангельский полк!»
И я попрошу Бога, Духа и Сына, —
Чтоб выполнил волю мою:
Пусть вечно мой друг защищает мне спину,
Как в этом последнем бою!
Мы крылья и стрелы попросим у Бога, —
Ведь нужен им ангел-ас, —
А если у них истребителей много —
Пусть примут в хранители нас!
Хранить — это дело почетное тоже, —
Удачу нести на крыле
Таким, как при жизни мы были с Сережей,
И в воздухе и на земле.
II. Песня самолета-истребителя
Ю. Любимову
Я — «ЯК», истребитель, — мотор мой звенит,
Небо — моя обитель, —
А тот, который во мне сидит,
Считает, что он — истребитель.
В этом бою мною «юнкерс» сбит —
Я сделал с ним, что хотел, —
А тот, который во мне сидит,
Изрядно мне надоел!
Я в прошлом бою навылет прошит,
Меня механик заштопал, —
А тот, который во мне сидит,
Опять заставляет — в штопор!
Из бомбардировщика бомба несет
Смерть аэродрому, —
А кажется — стабилизатор поет:
«Мир вашему дому!»
Вот сзади заходит ко мне «мессершмитт», —
Уйду — я устал от ран!..
Но тот, который во мне сидит,
Я вижу, решил — на таран!
Что делает он?! Вот сейчас будет взрыв!..
Но мне не гореть на песке, —
Запреты и скорости все перекрыв,
Я выхожу из пике!
Я — главный, а сзади… Ну, чтоб я сгорел! —
Где же он, мой ведомый?
Вот он задымился, кивнул — и запел:
«Мир вашему дому!»
И тот, который в моем черепке,
Остался один — и влип, —
Меня в заблужденье он ввел — и в пике
Прямо из мертвой петли.
Он рвет на себя — и нагрузки вдвойне, —
Эх, тоже мне — летчик-ас!..
Но снова приходится слушаться мне, —
Но это — в последний раз!
Я больше не буду покорным — клянусь! —
Уж лучше лежать на земле…
Но что ж он не слышит, как бесится пульс:
Бензин — моя кровь — на нуле!
Терпенью машины бывает предел,
И время его истекло, —
И тот, который во мне сидел,
Вдруг ткнулся лицом в стекло.
Убит! Наконец-то лечу налегке,
Последние силы жгу…
Но что это, что?! Я — в глубоком пике, —
И выйти никак не могу!
Досадно, что сам я не много успел, —
Но пусть повезет другому!
Выходит, и я напоследок спел:
» Мир вашему дому!»
1968
