Клюшников Иван
Клюшников Иван
Учитель наш был истинный педант, Сорокоум, — дай бог ему здоровья! Манеры важные, — что твой официант, А голос — что мычание коровье. К тому ж — талант
Клюшников Иван
Над свежей юноши могилой Один над ивой я сижу. Лист падает, шумя уныло. Я взором смерть его слежу. Холодный воздух чуть струится, На небе солнце без лучей
Клюшников Иван
Есть у бога под луною Много городов. Один — Чудный град — там, над Невою, Скачет конный исполин. Как он светел, как он ясен! Символ бога на земле!
Клюшников Иван
Весна! опять в душе неясный идеал Земного счастия — несбыточных мечтаний. Всё, чем еще живу, и всё, что потерял, — Рой светлых дум и рой воспоминаний. Весна!
Клюшников Иван
Мне уж скоро тридцать лет, А никто меня не любит; Без любви мне скучен свет, Жажда счастья — счастье губит. Счастлив тот, в ком жизни цвет Холод жизни не погубит;
Клюшников Иван
Закрылись прекрасные очи, Поблекли ланиты ее, И сумраком вечныя ночи Покрылось младое чело. Ты счастья земного не знала, Одним ожиданьем жила, Любила —
Клюшников Иван
Когда, горя преступным жаром, Ты о любви мне говоришь, Восторг твой кажется угаром, — Меня ты мучишь и смешишь. Нет! ты не любишь, ты не знаешь Великой
Клюшников Иван
С мучительной, убийственной тоской Я на тебя глядел, питомец Мельпомены, Когда пред суетой земли склоня колены, Ты долу пал развенчанной главой.
Клюшников Иван
Мне не забыть по гроб! Она сидела С улыбкою страданья на устах… И на меня сквозь тонких слез глядела И руку жала в трепетных руках. Прости, прости!
Клюшников Иван
Был у нас в былые годы Знаменитый генерал. Я, ребенком, про походы И про жизнь его читал. Был русак — Россию нашу Всей душою он любил. Был солдат — ел