Клюшников Иван

Давно, давно в грязи земных страстей Я затопил святые побужденья, И редко видятся мне светлые виденья Дней светлых юности моей. Душа болит… Пороком и сомненьем

Есть сны ужасные: каким-то наважденьем Всё то, в чем мы виновны пред собой, Что наяву нас мучит сожаленьем, Обступит одр во тьме — с упреком и грозой.

Туманной пеленой закрыта даль, Спит суета, почило всё творенье; Но ты не спишь, тяжелое сомненье, Тебе нет сна, души моей печаль! Живей во тьме безвременных

Слава богу, на Парнасе Нет ни денег, ни чинов! Я умру в девятом классе, Убегая от долгов! Слава богу, на Парнасе Нет любезных, нет друзей;

Природа вечно созидает И жизни шествует путем: Вода, засохнув, исчезает, Но возвращается дождем. И, разрушая, образует; Смерть изменяет только вид И жизни

Не смущай стыдливым взором Очарованных очей! Не беги с немым укором От восторженных речей! То молитвы — без желанья… Как пред девой неземной, Бога лучшее

Опять оно, опять былое! Какая глупость — черт возьми! — От жирных праздников земли Тянуться в небо голубое, На шаг подняться — и потом Преважно шлепнуть в грязь лицом!

Малютка просит песенок, Играть меня зовет, И складно бьет ручонками, И радостно поет. Сижу себе и думаю О милых сердцу днях, Я вспомнил радость юности

Прощай, прощай, родное племя, Прощай, мой милый городок! Как ловко здесь убил я время, Счастливый мира уголок. Прощай, прощай! Я сердцем волен, Но унесет

Прекрасный друг души унылой, Волшебной прелестью своей Ты так отрадно озарила Пустыню юности моей. В поре надежд, в поре желаний — Страдалец от избытка