Мы — лучи Люцифера, восставшего в звёздном чертоге,
Сострадая мирам, ненавидя, любя и кляня;
Мы — повстанцы вселенной, мы — боги
Легендарного дня.
Смутно помнятся конусы древнего, странного мира —
Угрожающий блеск многогранных лиловых корон,
И, как лава, — озёра эфира,
Наше царство и трон.
Смутно помнится битва: нависшая тягость молчанья,
Шорох млечных шелков — галактический шелест знамён,
Титанический рокот восстанья,
Низверженье — в Закон.
О, впервые тогда первозданная ночь ликовала!
Она взмыла, росла — зачинался невиданный век:
Нас тяжелая плоть оковала,
И пришёл Человек.
Вспомни собственный дух в его царственном, дивном уборе!
Цепь раба растопи в беспощадном, холодном огне! —
Так впервые шептал Богоборец
Ранней юностью мне.
1950
