Я на то и рожден, чтоб взрывать ноздреватые скалы,
Посылать на Чукотку бочонки медовые дынь.
Дело в том, что меня в городские сады не пускали,-
Потому-то я пью, выпиваю глазами озерную синь.
Для меня три столетья садовой скамьи не хватало,
И меня не видала дубов узловатых толпа,
Осужденного чахнуть в горбатых и пыльных кварталах,
Где тряпье и чужая яичная скорлупа.
Есть такие минуты, когда совершенно излишни
Все слова, все запасы богатого языка.
Добрый день, соловей! Добрый день, почти черные вишни!
Здравствуй, запах глубокий гвоздики и табака!
1933