Всех конец одинаков.
Я какой-то весной
стану почвой для злаков,
уйду в перегной.
Будет колос пшеница
надо мной наливать.
Будет песни синица
на кустах распевать.
Все пройдет – не вернется,
смерть впереди.
Но пока еще бьется
сердце в груди.
Но пока еще:
«Здравствуй!» –
мне говорят,
и сияет лукавством
серый мой взгляд.
1958
