Можешь ты держать пари:
У него высокий чин,
Приезжал на Уссури
Самый главный мандарин.
Плечи держит на отлет,
Гладя вышитый погон.
Десять шелковых знамен,
Бронированный вагон,
На площадке пулемет.
И ученый какаду,
Пестрый корм клевать устав,
Голосит на весь состав:
«Вырвем красную звезду!»
Гаоляны высоки,
В гаолянах зреет злость,
Ест акульи плавники
В бронепоезде наш гость.
А в харбинский ресторан
С круглым шрамом на щеке
Входит Черный Атаман
В краснокрылом башлыке.
Машет саблей дорогой,
А изгнанники кричат:
«Полегли по сотне в ряд
От штыков и от гранат
Добровольцы под Ургой!»
Снег Москвы – теплей перин,
Спят в Кремле колокола,
Честь двуглавого орла
Защищает мандарин!
Пулеметный частокол,
По штыкам ползет туман,
Сторожат зеленый стол
Мандарин и атаман.
Пьют и курят до зари
В ожиданье эстафет,
Прочертив на карте след,
Грозди бешеных торпед
Разбросав по Уссури.
Шлет депешу Сахалян:
«Взять границу не могли,
Кирасиры в гаолян
На рассвете полегли».
И кричит хунхузский волк:
«Атаман! За все труды
Просит мой особый полк
Вдвое денег и еды!»
Не поможет динамит.
Зол китайский казначей…
За кордонами гремит
Круглый говор москвичей.
Взвыл по-волчьи атаман,
Отступая на Гирин.
А учтивый мандарин,
Позабыв свой важный чин,
Сел в большой аэроплан.
А забытый какаду,
Видя сто крылатых звезд,
На оконную слюду
Уронил свой пестрый хвост.
И в окне мелькнул лампас,
Тормоз вдруг засвиристел…
Выходить не первый раз
Атаману на расстрел!
1930