Считай по-нашему, мы выпили не много,-
Не вру, ей-бога,- скажи, Серега!
И если б водку гнать не из опилок,
То что б нам было с пяти бутылок!
… Вторую пили близ прилавка в закуточке,-
Но это были еще цветочки,-
Потом — в скверу, где детские грибочки,
Потом — не помню,- дошел до точки.
Я пил из горлышка, с устатку и не евши,
Но — как стекло был,- остекленевший.
А уж когда коляска подкатила,
Тогда в нас было — семьсот на рыло!
Мы, правда, третьего насильно затащили,-
Ну, тут промашка — переборщили.
А что очки товарищу разбили —
Так то портвейном усугубили.
Товарищ первый нам сказал, что, мол, уймитесь,
Что — не буяньте, что — разойдитесь.
На «разойтись» я тут же согласился —
И разошелся,- и расходился!
Но если я кого ругал — карайте строго!
Но это вряд ли,- скажи, Серега!
А что упал — так то от помутненья,
Орал не с горя — от отупенья.
… Теперь дозвольте пару слов без протокола.
Чему нас учит семья и школа? —
Что жизнь сама таких накажет строго.
Тут мы согласны,- скажи, Серега!
Вот он проснется утром — протрезвеет — скажет:
Пусть жизнь осудит, пусть жизнь накажет!
Так отпустите — вам же легче будет:
Чего возиться, раз жизнь осудит!
Вы не глядите, что Сережа все кивает,-
Он соображает, все понимает!
А что молчит — так это от волненья,
От осознанья и просветленья.
Не запирайте, люди,- плачут дома детки,-
Ему же — в Химки, а мне — в Медведки!..
Да, все равно: автобусы не ходят,
Метро закрыто, в такси не содят.
Приятно все-таки, что нас здесь уважают:
Гляди — подвозят, гляди — сажают!
Разбудит утром не петух, прокукарекав,-
Сержант подымет — как человеков!
Нас чуть не с музыкой проводят, как проспимся.
Я рупь заначил,- опохмелимся!
И все же, брат, трудна у нас дорога!
Эх, бедолага! Ну спи, Серега!
1971
