Вдали ордынцы, пахарь в поле,
За кушаком тяжёлый меч,
Олег в Рязани на престоле,
Уставший вотчину стеречь.
Дымит сигнальными огнями,
С востока густо горизонт:
«Страшись народ, — орда большая,
Куда тот дьявол повернёт»?
Как коршун стаей налетает,
Козарин шпорами звеня,
И бьёт, и в рабство угоняет,
Цепляет пленных за коня:
Сельцо в лугах, — не город «стольный»,
Церковник службу прекратил, —
«Звонарь набатом с колокольни
Округу всю оповестил».
За тыном схватка разыгралась,
Кочевник охнул и осел,
Кровавой лужей разливалось,
Пятно от коченевших тел.
Ещё один упав, «отходит»,
С проломом в буйной голове,
В предсмертных судорогах коробит,
Лежащих замертво в траве.
Громадный пахарь, — Кожемяка,
Известный русский богатырь,
Рвёт цепь огромная собака,
Козарин прячется в ковыль:
«Перун в Уруса поселился,
Ударом щит сломал рукой»,
Кочевник в ужасе взмолился,
Сраженный силою такой.
«Бежим, не будет здесь удачи»!
В Итиль дорогою прямой,
«Каган забыл нас не иначе,
Тенгри карает за разбой».
Труба трубит козарам к сбору,
Погибших ровно пятьдесят,
Славяне с высоты собора,
На бегство спешное глядят.
И пыль к границе удалялась,
Другая пыль на ту неслась, —
Там битва снова разгоралась,
Но в стих другой, — «Удельный князь»
