100 русских писателей, классиков.

Пока в тоске растущего испуга Томиться нам, живя, еще дано, Но уж сердцам обманывать друг друга И лгать себе, хладея, суждено; Пока прильнув сквозь мерзлое

Средь жизни пошлой, грустной и бесплодной Одну тебя я всей душой любил, Одной тебе я в жертву приносил Сокровища души моей свободной. В заботах дня, в

Среди миров, в мерцании светил Одной Звезды я повторяю имя… Не потому, чтоб я Ее любил, А потому, что я томлюсь с другими. И если мне сомненье тяжело

Христосъ[1],[2] Никтоже пріидетъ ко Отцу, токмо мною. Іоан. гл. І4, ст. 6. 1. О Сый, котораго перомъ2, Ни бреннымъ зр? ніемъ, ни слухомъ3, Ниже витійства

Громовый Камень был как мертвый гнет. И шли часы. И каждый день был год. И шли года. Но в царстве мертвых льдов Ходила Мысль дорогою ветров.

Я безупречно был вооружен, И понял я, что мне клинок не нужен, Что дудкой Марса я заворожен И в боевых доспехах безоружен, Что с плеч моих плывет на землю

Что толку жить!.. Без приключений И с приключеньями — тоска Везде, как беспокойный гений, Как верная жена, близка! Прекрасно с шумной быть толпою, Сидеть

Не повторяй — душа твоя богата — Того, что было сказано когда-то, Но, может быть, поэзия сама — Одна великолепная цитата. 4 сентября 1956

И дик и невесел наш север холодный, Но ты сохранила вполне Горячее сердце и разум свободный В суровой, чужой стороне. С тяжёлой тоскою по родине дальней

(Опыт современной баллады) 1 В счастливой Москве, на Неглинной, Со львами, с решеткой кругом, Стоит одиноко старинный, Гербами украшенный дом.