Стихи Андрея Николева

От хлопьев улицы храня покой невинный безруких полудев, причесанных и чинных, витринное стекло течет, едва задето прикосновеньем точек легковейных.

Загробный вьется мотылек, то близок, то почти далек, с его невзрачного лица без восклицанья, без исканья слетает липкая пыльца на заводи прохладный лак

Я полюбил и раннее вставанье: чуть обнаруженных вещей предутреннее очертанье. Эта испарина полей — нежнейший межпредметный клей, почти сквозной, почти что млечный.

Это не воздух, а настой из юной зелени, он крепче чая и, истощая, насыщает метафизической тоской — так, видно, велено. Но это разве шестью строками выразишь?

И неулегшиеся волны колышат прошлого ковчег, набитый туго двойниками: семь пар нечистых, чистых семь — уединенье! слабый счет преувеличен зеркалами.

По тем ступеням, по которым теперь спускаюсь шагом скорым, был и подъем по ним ничтожен? На тех ступенях, на которых разношуршащий этот ворох стопою шаткой потревожен?

В мокром снеге доски прели, пахло далью и навозом, под заглавием Беспечность стала выходить газета, посвященная вопросам. О как просто все узнали, что

По ветру сердце треплется, как флаг, и обнажается в небесной синеве, поодаль и повыше от площадки, где вечно стукаются шары, живое многоточие игры.

Лежу в объятиях стихов, качайся, утлая кровать, любимому нельзя соврать: да, утром ждет другой мой милый, мой милый чай, и хлеб, и масло.

Будь я из золота, тогда — и если б был из серебра, тогда полночная пора мне б показалась недобра. Но ты — земля, и я земля (заелисейские поля), я на тебе