Асеев Николай

В комнате высокой на целый день сумрачная, смутная осела тень. Облачные очереди стали в ряд, молнии рубцами на лице горят. Голос ненаигранный — дальний

Насилье родит насилье, и ложь умножает ложь; когда нас берут за горло, естественно взяться за нож. Но нож объявлять святыней и, вглядываясь в лезвие, начать

Я дом построил из стихов!.. В нем окна чистого стекла,— там ходят тени облаков, что буря в небе размела. Я сам строку свою строгал, углы созвучьями крепил

Стране не до слез, не до шуток: у ней боевые дела,- я видел, как на парашютах бросаются люди с крыла. Твой взгляд разгорится, завистлив, румянец скулу

Вот и кончается лето, яростно рдеют цветы, меньше становится света, ближе приход темноты. Но — темноте неподвластны, солнца впитавши лучи,— будем по-прежнему

Небо — как будто летящий мрамор с белыми глыбами облаков, словно обломки какого-то храма, ниспровергнутого в бездну веков! Это, наверно, был храм поэзии

Если бы люди собрали и взвесили, словно громадные капли росы, чистую пользу от нашей профессии, в чашу одну поместив на весы, а на другую бы — все меднорожие

Что такое счастье, милый друг? Что такое счастье близких двух? Выйдут москвичи из норок, в белом все, в летнем все, поглядеть, как на планерах дни взмывают над шоссе.

Стихи мои из мяты и полыни, полны степной прохлады и теплыни. Полынь горька, а мята горе лечит; игра в тепло и в холод — в чет и нечет. Не человек игру

Я не слагатель од благолепных и в одописцы не тщился попасть… Но как обойтись без светлых, хвалебных про родную Советскую власть! Когда за рубеж Советской