Асеев Николай

1 Осень семенами мыла мили, облако лукавое блукало, рощи черноручье заломили, вдалеке заслушавшись звукала. Солнце шлялось целый день без дела.

Ай, дабль, даблью. Блеск домн. Стоп! Лью! Дан кран — блеск, шип, пар, вверх пляши! Глуши котлы, к стене отхлынь. Формовщик, день,— консервы где?

Мозг извилист, как грецкий орех, когда снята с него скорлупа; с тростником пересохнувших рек схожи кисти рук и стопа… Мы росли, когда день наш возник

Простоволосые ивы бросили руки в ручьи. Чайки кричали: «Чьи вы?» Мы отвечали: «Ничьи!» Бьются Перун и Один, в прасини захрипев. мы ж не имеем родин чайкам

Слушай, Анни, твое дыханье, трепет рук, и изгибы губ, и волос твоих колыханье я, как давний сон, берегу. Эти лица, и те, и те,- им хоть сто, хоть тысячу

О музах сохраняются предания, но музыка, и живопись, и стих — все эти наши радости недавние — происходили явно не от них. Мне пять сестер знакомы были

Время Ленина светит и славится, годы Ленина — жар революций; вновь в их честь поднимаются здравицы, новые песни им во славу поются. Ленина голос — весенних

Совет ветвей, совет ветров, совет весенних комиссаров в земное черное нутро ударил огненным кресалом. Губами спеклыми поля хлебнули яростной отравы, завив