Адамович Георгий

Ни музыки, ни мысли… ничего. Тебе давно чистописанья мало, Тебе давно игрой унылой стало, Что для других — и путь, и торжество. Но навсегда вплелся в напев

Тянет сыростью от островов, Треплет ветер флаг на пароходе, И глаза твои, как две лагуны, Отражают розовое небо. Мимолетный друг, ведь все обман, Бога

Один сказал: «Нам этой жизни мало», Другой сказал: «Недостижима цель». А женщина привычно и устало, Не слушая, качала колыбель. И стертые веревки так скрипели

Всю ночь слова перебираю, Найти ни слова не могу, В изнеможеньи засыпаю И вижу реку всю в снегу, Весь город наш, навек единый, Край неба бледно — райски

Мы всё томимся и скучаем, Мы равнодушно повторяем, Что есть иной и лучший край. Но если здесь такие встречи, Если не сон вчерашний вечер, Зачем нам недоступный рай?

Если дни мои, милостью Бога, На земле могут быть продлены, Мне прожить бы хотелось немного, Хоть бы только до этой весны. Я хочу написать завещанье.

Под ветками сирени сгнившей, Не слыша лести и обид, Всему далекий, все забывший, Он, наконец, спокойно спит. Пустынно тихое кладбище, Просторен тихий небосклон

Ни с кем не говори. Не пей вина. Оставь свой дом. Оставь жену и брата. Оставь людей. Твоя душа должна Почувствовать — к былому нет возврата.

Им счастие даже не снится, И их обмануло оно. Есть в мире лишь скука. Глядится Скучающий месяц в окно. Пьют чай, разбирают газеты, Под долгие жалобы вьюг

Вот жизнь, — пелена снеговая, И ночи, и здесь тишина, — Спустилась, лежит и не тает, Меня сторожит у окна. Вот, будто засыпано снегом, Что кроет и кроет