По родным дорогам и просторам
Много лет бродил я с подожком,
Припадая изумленным взором
К бедной хате с крохотным окном.
Но в избе всегда я видел то же:
За столом сидела сухота.
Висла с плеч суровая рогожа,
Точно листья с желтого куста.
По деревне гомон босоногих
Златокудрых озорных ребят.
Понял я кручину изб убогих,
Весь позор налепленных заплат.
Полюбил соломенные крыши
И поля и солнце за плетнем.
Видел сам я: шепчется и дышит
Золотой весенний чернозем.
Нет просторов необъятней русских,
Нет народа терпеливей нас.
Звёзды в поле — слез живые бусы
Из широких деревенских глаз.
Исходил я Дон и Украину
И тайгу сибирскую пешком.
Про тоску, про тяжкую кручину
Золотой шептал мне чернозем.
Если я подохну где бродягой,
То наверно — под окном избы,
Опоённый, как осенней брагой,
Пойлом русской проклятой судьбы!
1921