Весной, проездом, в городе чужом,
В урочный час — расхожая морока.
Как водоросль громадная во мгле,
Шевелится пирамидальный тополь.
Мое почтение, приятель, мне
Сдается, издавна один и тот же
Высокий призрак в молодой листве
В часы свиданий бодрствовал поодаль.
И ночь везде была одна и та же:
Окраина, коробки новостроек,
Цикада, крупный изумруд такси,
Окно в хитросплетеньях винограда,
Свет пыльной голой лампочки над дверью.
Однако перемены налицо,
То бишь, приметы опыта. Недаром
Кислоты, соли, щелочь в Н2О
Были добавлены.
Наклей на колбу
Ярлык с адамовою головой
И с глаз долой. Но тополь принимает
Всерьез командировочные страсти.
Кого мы ждем? С какого этажа
Странноприимной памяти в круг света
Сейчас сойдет сестра апрельской ночи?
Красавица ли за сорок с лицом
Таким, что совесть оторопевает,
Дитя ли вздорное — в карманах руки,
Разбойничья улыбка на губах —
Кто б ни была ты, ангел мой, врасплох
Застигнут будет старый лицедей —
Напрасен шепот тополя-суфлера!
Ну дай же верности невесть чему
Торжественную клятву, трудно, что ли?
Патетики не бойся, помяни
Честь, поднебесье, гробовую доску.
А нет — закрой глаза, чтобы в ночном
Пустом дворе воскресло невредимым
Все то, что было деревом, окном,
Огнем, а стало дымом, дымом, дымом…
1985