(Посвящается С. К — рн — ому)
Говорят, этот город красивый —
Город, проклятый богом самим!
С вечным гостем — туманом седым
Над равниной реки горделивой,
Обнесенной гранитной стеной,
С пышным рядом дворцов величавых,
С цепью дел вопиющих, кровавых,
Он — тюрьма, он — мертвец ледяной!
Но любовью болезненно-страстной
Я люблю этот город несчастный.
Широта бесконечных лугов,
Дикий сумрак гигантов-лесов,
Тихо спящих над сонной рекою,
Милый Север с его красотою,
Одичалой и гордой, — он весь,
Край родной, отражается здесь.
Тут без роз и без песен весна;
В белый саван наряжены ночи,
И от страха не светит луна…
Тяжелеют усталые очи,
Но сомкнуться не могут для сна —
С диким ужасом вдаль напрягаясь,
Где таинственно, странно сплетаясь,
Тени мрачные движутся… стон
Тихий чудится… Бред или сон?
А январские темные ночи
Над закованной в цепи Невой,
Когда яркие звездные очи
Смотрят в душу с тоскою немой…
И за ними приходит без шума
Безотчетная скорбная дума…
А поодаль роскошный чертог,
Где пирует земной полубог,
Словно спорит в сиянии с ними,
Весь облитый огнями земными…
Эти ночи нельзя не любить!
Или день, ослепляющий блеском!
Иль толпы бесконечную нить,
Когда с странно рокочущим плеском,
Как в реке за волною волна,
Проплывает куда-то она!..
Даже грозно-немые твердыни,
Где во имя великой святыни
Столько мук, страшных мук без конца
Горделиво, без слез принималось,
Столько сил молодых разбивалось,
В темноте гробовой задыхалось,
Не прося и в грядущем венца, —
Даже эту глухую твердыню,
О друзья, я люблю… как святыню…
В этих каменных глыбах — и он,
Лучший друг моей юности бедной,
Был свирепым врагом погребен.
Часто, слабый, беспомощный, бледный,
Он мерещился мне средь ночей,
Когда сон убегал от очей.
И, бессильною злобой сгорая,
В лютой горести руки ломая,
Порывался я в битву с врагом,
Весь был — молния, ярость и гром!..
Мимо грозной темницы не раз
Проходил я в полуночный час
С горькой думой: «О брат дорогой!
Отчего в виде жертвы святой
Выбран ты, а не я, не другой?»
Там и ты, наш учитель-избранник.
С гордо поднятым, ясным челом,
С смелым взором и с речью-огнем,
Ты пришел к нам как божий посланник.
К нашим язвам сердечным приник,
Колебанья и муки постиг —
И из наших сердец наболевших,
Силой слов, убежденьем горевших,
Вырвал гордой решимости крик!..
Будто шумный порыв огневого
Урагана на нас налетел
И на крыльях безумья святого
Унести в беспредельность хотел…
Но пророки побиты камнями!
Метеором блеснул ты над нами:
В блеске сил огневых, в цвете лет,
В недрах каменных страшного гроба
Погребла тебя дикая злоба
Мертвецов, ненавидящих свет!..
…………
Вот за что так болезненно-страстно
Я люблю этот город несчастный,
Это кладбище стольких друзей,
Стольких гордых и славных мужей,
Колыбель нашей русской свободы,
Где во имя ее прозвучал
Первый гром, призывая народы
На борьбу за святой идеал!..
Я люблю этот омут, где дышишь
Одуряющим запахом ран
И клокочущий грозно вулкан
Под ногами усталыми слышишь,
Где так жадно бороться спешишь,
Жить и действовать… Дерзко усилья
Напрягаешь, пьянеешь — и, крылья
За спиной ощущая, летишь
На простор необъятный и дикий…
Как колодник оковы свои,
Я люблю этот город великий,
В неповинной омытый крови!
Часто, вихрем борьбы бесконечной
Обессиленный, с болью сердечной,
Со стыдом, без оглядки бежишь
В ту далекую ясную тишь,
Где волшебною сделаться сказкой
Могут лютые муки твои;
Где живит бесконечною лаской
Мать-природа, царица любви;
Где забыть, хоть на время, возможно,
Как порою борьба безнадежна…
Что ж? Остыть не успеет туман
Опьяненья — горячий, кровавый,
Как опять он встает, великан
Роковой, в красоте величавой.
Грустный, скорбный, зовет он к себе
Днем и ночью: в великой борьбе
Истекая слезами и кровью,
Жить враждою зовет и любовью!
Он зовет… Начинаешь пьянеть,
Жаждешь боя и подвигов шумных…
Дико мечешься в корчах безумных…
Он зовет — победить иль сгореть…