Отшельник-эскимос запряг собак
И на охоту выехал на льдины;
Хотелось свежей вкусной моржевины,
При запахе ее вкусней табак.
На севере конец оси земной,
Точеноребрый стержень заржавелый
Погнулся, терся ком оледенелый,
Скрипел в воронке синеватый слой.
И эскимос услышал странный скрип:
Кто там на льдине будто кости пилит?
На берегу нигде моржи не выли,
Графитный лед полосками прилип.
Подъехать посмотреть, кто костепил?
Собаки дернулись, кусая, лая…
О чудо! странная какая свая.
И сани эскимос остановил.
Хорошая находка, летний дом
На этой свае был бы очень крепок!
Попробовать свалить? Льдяных прилепок
На нем не много, обрублю багром.
Качнул — шатается в хромой дыре,
Качнул еще и вытянул из ямы,
Перебирая плоскими руками,
Запахло на снегу, как на костре.
Поднял, донес до льдин, лежащих вкось,
Но столб о что-то в небе зацепился
Концом невидным — эскимос скривился,
Споткнулся, выронил земную ось.
И медленно проткнулся хриплый лед,
И ось прошла сквозь ком, застряла туго,
Ком наклонился на седьмую круга —
Окрасил льдины солнечный восход.
Какая небывалая зима!
Февраль, а поле пестрая решетка;
Озерное стекло прозрачно, четко,
Как цейссовский двойной анастигмат!
У Пулковских раскрытых горловин
К подзорным трубам липнут астрономы:
Залиты солнцем ледяные комы
От неизвестных никому причин.
1922