В античное время седой старины,
Среди первозданной глухой красоты,
Лесов непорочных, и девственных грёзы,
Сказаньем прекрасны, в них древние россы,
Приют отыскали в борьбе вековой,
Свирепых соседей нарушив покой.
Порой, совершая лихие набеги,
Терзали добычу как вепря медведи,
То сами тонули нежданной порой,
От мести жестокой в крови роковой.
Там древние старцы с богами дружили,
В медвежьих берлогах им правдой служили, —
Болот непролазных гниющая топь,
Ласкала страдальцам измученным плоть.
Где в чаще дубы небосвод подпирали,
Отшельники высший покой обретали,
Служа Перуну и язычным богам,
Подобны душой грозовым облакам.
К ним боги приходят сквозь грёзы ночные,
Хранят их обитель медведи лесные,
Язык их таит ясновидящий рок, —
Тяжёл и опасен могучий Восток.
Тщедушный старик щепы в пламя бросает,
Трава-говорунья быль ядом вещает,
Чадит конопля сладковатым дымком,
И божий избранник душой отрешён.
Вся сущность в пространстве мелькнёт и растает,
Века как река перед ним протекают,
Он видит державный расцвет и конец,
Судьбы предсказатель, учёный чернец.
