Пускай тщеславный предается
Морским изменчивым волнам,
На полных парусах несется
К некому счастью иль бедам.
Бекетов! малым кто доволен,
Тому век бедным не бывать!
Он больше счастлив, больше волен,
Чем толь завидуема знать,
Котора от косого взгляда,
В алмазах, в золоте кругом
И на диване парчевом,
Внутрь сердца терпит Муки ада.
Перуны чаще шлют удары
К вершинам неприступных гор
И с большей силой вихри яры
Колеблют дуб, страшащий взор.
Под низкой кровлей безопасной,
Спокойнее, мой милый, жить:
Чем выше башня, тем ужасней
Ее паденье должно быть.
Мудрец в бедах ждет лучшей части
И тем свой подкрепляет дух,
А в счастьи сторожит свой слух,
Не крадутся ль к нему напасти?
Угрюмый север наш морозы,
Снег, иней, мглу низводит к нам,
Но и у нас прелестны розы
Цветут, алеют по лугам.
Теперь мы томными очами
С унынием на всё глядим,
А завтра, может быть, и сами
С весельем дружбу заключим.
Всегда ль бог Пинда {*} с грозным луком?
{* Гомер говорит, что Аполлоновы
стрелы производили смертоносную язву
в греческом стане.}
Нередко светлый Аполлон,
Прервав златыя лиры сон,
Пленяет оной сладким звуком.
1795