Летят недели кувырком,
и дни порожняком.
Встречаемся по сумеркам
украдкой да тайком.
Встречаемся — не ссоримся,
расстанемся — не ждём
по дальним нашим горницам,
под сереньким дождём.
Не видимся по месяцам:
ни дружбы, ни родни.
Столетия поместятся
в пустые эти дни.
А встретимся — всё сызнова:
с чего опять начать?
Скорее, дождик, сбрызгивай
пустых ночей печаль.
Всё тихонько да простенько:
влеченье двух полов
да разговоры родственников,
высмеивающих зло.
Как звери когти стачивают
о сучьев пустяки, —
последних сил остачею
скребу тебе стихи.
В пустой денёк холодненький,
заёжившись свежо,
ты, может, скажешь: «Родненький», —
оставшись мне чужой.
И это странно весело
и страшно хорошо —
касаться только песнею
твоих плечей и щёк.
И ты мне сердце выстели
одним словцом простым,
чтоб билось только издали
на складках злых простынь;
чтоб день, как в винограднике.
был полон и тяжёл;
чтоб ты была мне навеки
далекой и чужой!
