Стихи Бориса Слуцкого

У меня была комната с отдельным ходом, Я был холост и жил один. Всякий раз, как была охота, В эту комнату знакомых водил. Мои товарищи жили с тещами И

Закончена охота на волков, но волки не закончили охоты. Им рисковать покуда неохота, но есть еще немало уголков, где у самой истории в тени на волчьем

Мозги надежно пропахали, потом примяли тяжело, и от безбожной пропаганды в душе и пусто и светло. А бог, любивший цвет, и пенье, и музыку, и аромат, в

Золотую тишину Вселенной, громкую, как негритянский джаз, записали на обыкновенной ленте. Много, много, много раз. Сравниваю записи. Одна — межпланетная тишина.

А на снежной войне — словно в снежной пустыне: не понять ее малопонятной латыни и коротких приказов ее не понять, можно лишь про себя потихоньку пенять.

Во-первых, он — твоя судьба, которую не выбирают, а во-вторых, не так уж плох таковский вариант судьбы, а в-третьих, солнышко блестит, и лес шумит, река

Летающие ли тарелки ли И — что-то есть! А может — нет? Но на мгновенье стали мелкими И крик газет И звон монет. Летит над миром что-то круглое, Дискообразное летит.

Мадьяры шли, шагали. Снег косил. Они сражались, а потом бежали; Потом — бежали из последних сил; Потом без сил, понуро шли, шагали. Полки бросали знамена.

Бог — есть, но он покинул этот зал перед голосованьем. Не сказал, что покидает. Все-таки покинул и этим самым просто душу вынул. Не обойтись без бога.

Диктаторы звонят поэтам по телефону и задают вопросы. Поэты, переполненные спесью, и радостью, и страхом, охотно отвечают, ощущая, что отвечают чересчур охотно.