Стихи о природе
Генрих Гейне
Цветы, что Матильда в лесу нарвала И, улыбаясь, принесла, Я с тайным ужасом, с тоскою Молящей отстранил рукою. Цветы мне говорят, дразня, Что гроб раскрытый
Николаева Олеся
Шарманщик встаёт спозаранку и тайной в один оборот шаманит, заводит шарманку и музыку в руки берёт. Ах, как он живёт – я не знаю, когда в глухоманном краю
Бальмонт Константин Дмитриевич
Осень. Мертвый простор. Углубленные грустные дали. Звершительный ропот шуршащих листвою ветров. Для чего не со мной ты, о друг мой, в ночах, в их печали?
Полонский Яков Петрович
Спишь ли ты, брат мой? Уж ночь остыла; В холодный, Серебряный блеск Потонули вершины Громадных Синеющих гор. И тихо, и ясно, И слышно, как с гулом Катится
Про зиму
Красный фонарик стоит на снегу. Что-то я вспомнить его не могу. Может быть, это листок-сирота, Может быть, это обрывок бинта, Может быть, это на снежную
Летов Егор
Всосал бы всё это густое Которое меня молотком по голове Втянул бы всё это Такая хуйня, такая хуйня Мясные трагедии, Кирпичные почести Тупые чужеродные
Мандельштам Осип Эмильевич
Ночь на дворе. Барская лжа: После меня хоть потоп. Что же потом? Хрип горожан И толкотня в гардероб. Бал-маскарад. Век-волкодав. Так затверди ж назубок
Про зиму
Этой ночью первый снег летел в окно. Этим утром снег идти не перестал… Так идет он, будто кто-то озорно, как в бутылке, все окрестности взболтал.
Княжнин Яков
Дуб гордый, головой касаяся до неба, На гибку Трость смотрел с презреньем с высоты. «Какая, — говорил он ей,— в тебе потреба? Пастушьей простоты
Введенский Александр
две птички как одна сова летели над широким морем и разговаривали о себе ну просто как случайные индейцы и тишина была в стакане о горе птичка говорит
