Стихи Юнны Мориц

Пахнут сумерки белилами, Пахнут красками, известками, Пьем под сочными стропилами Чай с тропическими блестками. Маляры ушли и плотники — До рассвета, разумеется.

Николаю Тихонову Ни пылинки с чужого стола, Ни слезинки с небес неродных Не хочу! Отвергаю дотла! И глядят на меня из угла Только души моих коренных Впечатлений

Все тело с ночи лихорадило, Температура — сорок два. А наверху летали молнии И шли впритирку жернова. Я уменьшалась, как в подсвечнике. Как дичь, приконченная влет.

Та ведь боль еще и болью не была, Так… сквозь сердце пролетевшая стрела. Та стрела еще стрелою не была, Так… тупая, бесталанная игла. Та игла еще иглою

Ночь на исходе лета, щели забиты мраком, дождь, как разболтанная карета, с грохотом катится по оврагам. Занавесила окна вода. В карете дышит, мерцая, облаками

Румяные и бледные огни В полночных струях плавали привольно, Луна лежала в облачной тени, Сияя поперечно и продольно. Была моста чугунная скула Озарена

Малюсенькая воздушная акробатка носила грим из японских глаз. Младенческая кроватка была бы ей в самый раз. Пахло в ее цирковом вагончике слонами, тиграми

Дрожащие губы и скрежет плаща — друг другу не любы мы больше. Прощай! Огнем небосвода изгублена нить. Такая свобода, что хочется выть. Такое веселье, что

Кувыркаются на крыше Разноцветные котята: Чёрный, белый, серый, рыжий, Голубой и полосатый. Даже маленьких котят Мамы красить не хотят Одинаково!

Поезд летит во мраке, в Крыма полночной басме, в звездах, в железных искрах — в красных слезах колес. Цепь тарахтит на баке. Вспыхивает и гаснет фонарь