Стихи Юрия Левитанского

Часы стояли. Шли. Опять стояли. И время шло по кругу стороною. Спокойно спали боги на Олимпе, Водою ионической омывшись, И ассирийский царь храпел во сне.

В Опалихе, возле Плаццо де Пеццо, в котельной жил одинокий заяц, который, как это умеют зайцы, долгими зимними вечерами очень любил поиграть на арфе.

Зайцы не умеют плавать. И ни близко, и ни далеко… Одного из зайцев звали Клава. В это вам поверится легко. Клава жил без мамы и без папы.

Желтый рисунок в забытом журнале старинном, начало столетья. Старый журнал запыленный, где рой ангелочков пасхальных бесшумно порхает по выцветшим желтым

Море по-латышски называется ю р а, но я не знал еще этого, когда вышел однажды под вечер на пустынное побережье и внезапно увидел огромную, указывающую

Окрестности, пригород — как этот город зовется? Окрестности, пригород — как этот город зовется? И дальше уедем, и пыль за спиною завьется.

Я был приглашен в один дом, в какое-то сборище праздное, где белое пили и красное, болтали о сем и о том. Среди этой полночи вдруг хозяйка застолье оставила

Мундиры, ментики, нашивки, эполеты. А век так короток — Господь не приведи. Мальчишки, умницы, российские поэты, провидцы в двадцать и пророки к тридцати.

Я помню, за окошком дождик лил, когда я в зыбке слушал горестную повесть о том, как зайца в поле застрелил один охотник, потерявший совесть.

Люблю осеннюю Москву в ее убранстве светлом, когда утрами жгут листву, опавшую под ветром. Огромный медленный костер над облетевшим садом похож на стрельчатый