Стихи Михаила Алексеевича Кузмина

Палючий заразу ветер несет, Стекает лава с раскаленных высот, Смертельные открылись ключи, Витая труба Хрипит Древний рассказ. Глаз Мечи Сквозь страстных

Я не брошу метафоре: «Ты — выдумка дикаря-патагонца», — Когда на памяти, в придворном шлафоре По Веймару разгуливало солнце. Лучи свои спрятало в лысину

Пусть месяц молодой мне слева светит, Пускай цветок последним лепестком Мне «нет» твердит на языке немом — Я знаю, что твой взор меня приметит.

Олень комельский, сотник благочестный, Улусам лень казать ледяный рог, Но свет зеленоватый зорь полночных В своих зрачках ты и теперь сберег.

Унылый дух, отыди! Ты, праздность, улетай! И в здешней Фиваиде Найдем утешный край. «Вы — дети не изгнанья!» — Проклинал Параклит И радостное зданье Построить

Был бы я художник, написал бы Скит девичий за высоким тыном, А вдали хребет павлиний дремлет, Сторожит сибирское раздолье. И сидит кремневая девица, Лебедь

Моя душа в любви не кается — Она светла и весела. Какой покой ко мне спускается! Зажглися звезды без числа. И я стою перед лампадами, Смотря на близкий милый лик.

Поверим ли словам цыганки, — До самой смерти продрожим. А тот сидит в стеклянной банке, И моложав, и невредим. Сидит у столика и пишет, — Тут каждый Бердсли

Плачует Дева, Распента зря… Крвава заря Чует: Земнотряси гробы зияют зимны. Лепечут лепетно гимны В сияньи могильных лысин. Возвысил Глас, рая отвыкший

Из глины голубых голубок Лепил прилежной я рукой, Вдыхая душу в них дыханьем. И шевелилися с шуршаньем, И жалися одна к другой, Садяся в круг на круглый кубок.