Стихи Константиноса Кавафис

Владыка-государь, царь Мануил Комнин в один сентябрьский день, печальный и тоскливый, почувствовал, что смерть его близка. Хотя болтали ему придворные

Я эту память в слове удержать хочу… Такую хрупкую… Она почти растаяла вдали, за дымкой отроческих лет. Как лепесток жасмина, матовая кожа… Вечерний сумрак

Честь вечная и память тем, кто в буднях жизни воздвиг и охраняет Фермопилы, кто, долга никогда не забывая, во всех своих поступках справедлив, однако милосердию

Пожалуй, здесь недурно постоять. Не прочь полюбоваться я пейзажем, лазурной чистотой морского утра и солнечными красками песка. Не прочь я обмануться ненадолго

Когда задумаешь отправиться к Итаке, молись, чтоб долгим оказался путь, путь приключений, путь чудес и знаний. Гневливый Посейдон, циклопы, лестригоны

Дни будущего предо мной стоят цепочкой радужной свечей зажженных — живых, горячих, золотистых свечек. Дни миновавшие остались позади печальной чередой

Как горек твой удел, когда тебе, взращенному для дел великих и прекрасных, судьба злосчастная отказывает вечно в поддержке и заслуженном успехе, когда

Среди таверны, суеты ее и крика, склонившись над столом, сидит старик — он — один — газета перед ним и больше — никого. Унижен жалкой старостью, он думает

Почаще приходи, я жду тебя, бесценное волненье, приходи, я жду, когда все тело обретает память, когда былая страсть в крови бушует, когда трепещут помнящие

Однажды в разговоре с Феокритом обиду изливал Евмений юный: «Уже два года, как пишу стихи, а лишь одна идиллия готова. Ее одну могу на суд представить.