Стихи Глеба Горбовского

Песок был холодный и рыжий, вокруг было ветрено-гулко. Стояла уморя недвижно одетая в вечер фигурка. А солнце, цепляясь за воду, тонуло, но не было страшно.

Не писем жду, а жду предчувствий. Я верю в их подспудный зуд. … Уходит молодость. И чуть ли не наступает Высший суд! Ну, сколько сдвинул гор, сыночек?

И клюет себе синь-водицу, и топорщится, в небо глядя. На вершину его — птица несмышленая сядет. Подойдут бабенки, толкуя, нагребут в ведерко водицы… Потому-то

Замысловаты перестуки дождя… В палатке нашей ночь. В мешке протягиваю руки, дабы ногам своим помочь. Устали за день, я их глажу, перевернусь на правый бок.

За рекой остатки песенки жмурят сонные глаза. Все уснуло. Смотрит весело в воду лунная краса. Выходу один в поддевочке, ухмыляюсь сам себе.

Послушайте, дядя, ведь кто-то поет. Как будто сквозь садик пушинка плывет. Плывет, огибая седые стволы, подкопы копая в глухие углы. Так солнце восходит.

Война меня кормила из помойки, пороешься — и что-нибудь найдешь. Как серенькая мышка-землеройка, как некогда пронырливый Гаврош. Зелененький сухарик, корка

Тайга хлестала по лицу меня: вершила мщенье. И молча каждому рубцу я придавал значенье: вот этот — красно-голубой — за прежний быт с комфортом, за частый

Паровозным воем овеяны, к ним, задумчивым, затяжным, подорожные птицы приклеены. Причисляю к своим родным провода в окне уносящемся, провода, прошившие

Фонари — работники ночи — подошли ко мне под окно. И чего-то все еще хочется, а чего — узнать не дано… Но не спать, не таять в постели, а скорее выйти