Стихи Ильи Фаликова

На ухо мне наступил медведь силлаботоники, а на Москву — зима. Некоторые пишут дневники и хроники, острой страдают болью силовики и хроники, прочие просто сошли с ума.

Поет металлочерепица От легкого прикосновенья Зари, когда уже не спится Всем мастерицам песнопенья. А где-то тяжелеют лица Ударников столпотворенья.

На втором этаже пустота. Этажерка хрома и чиста — только матушкин фикус поник над рядами истопленных книг. А на первый этаж, гомоня, злоба дня затолкала меня.

У майора Витязя на душе неплохо, защищают воины наши интересы. Ах, жена законная, не реви, дуреха, с гор слетают соколы — страшные черкесы.

С шести до семи разбудила, жалела, кормила, велела: доспи. Послушался. Сон разразился. Нечистая сила гуляла в Степи. Гремели копыта, тачанки ложились под

Немецких кладбищ в Казахстане увижу вымытый гранит, Отмечу это в ресторане с душой, она всегда горит, Глотая новые поленья, дабы до утренней звезды Спокойно

Под широким деревом дождь пережидать, о своем потерянном больше не рыдать, видеть много наново писанных картин, вместо пива пьяного пить ранитидин.

Свою чеканили монету, хлеб в метрополию везли, по вечному скучали лету на северном конце земли. Цикорий цвел, изнемогая от блеска бронзовых зеркал, — сияй

Дерево печали, — коллективным умопомраченьем опален, кипарис казался мне квартирным вором, лезущим на мой балкон. Женщину мою к утру измуча уголовной музыкой

На своих на двоих — до Большого Утриша. Это мыс, на котором праматерь Ариша полоскала бельишко в словечке Сукко. Что — Сукко? Можжевелово и высоко.