Стихи Евгения Александровича Евтушенко

Жизнь свою – за други своя В детстве из былин услышал я: «Жизнь свою – за други своя». Я давно на свете сирота, Тянет внутрь земная сырота.

Я только внешне, только внешне по этой пристани хожу и желтоватые черешни бросаю в воду и гляжу. И вспоминаю встреч недолгость, и расставания недобрость

Кто в платке, а кто в платочке, как на подвиг, как на труд, в магазин поодиночке молча женщины идут. О бидонов их бряцанье, звон бутылок и кастрюль!

Я публика, публика, публика, смотрю и чего-то жую. Я разве какое-то пугало? Я крови, ей-богу, не пью. Самой убивать — это слякотно, и вот, оставаясь чиста

По петрозаводскому перрону, зыбкому, как будто бы парому, шла моя любимая с детьми. Дети с ней почти бежали рядом, и меня упрашивали взглядом: «Папа, ты

Померкло блюдечко во мгле, все воском налитое… Свеча, растаяв на столе, не восстанавливается. Рубанком ловких технарей стих закудрявливается, а прелесть

Я сибирской породы. Ел я хлеб с черемшой и мальчишкой паромы тянул, как большой. Раздавалась команда. Шел паром по Оке. От стального каната были руки в огне.

Нас в набитых трамваях болтает, Нас мотает одна маета, Нас метро то и дело глотает, Выпуская из дымного рта. В светлых улицах, в белом порханьи, Люди

Мне снится старый друг, который стал врагом, но снится не врагом, а тем же самым другом. Со мною нет его, но он теперь кругом, и голова идет от сновидений кругом.

Здравствуй, Ира! Как живёшь ты, Ира? Без звонка опять пришёл я, ибо знаю, что за это ты простишь, что меня ты снова не прогонишь, а возьмёшь — и чем-нибудь