Стихи Валерия Яковлевича Брюсова
Брюсов Валерий Яковлевич
В торжественном, лучистом свете, Что блещет сквозь густой туман Отшедших вдаль тысячелетий, — Подобен огненной комете, Над миром ты горишь, Тигран!
Брюсов Валерий Яковлевич
По беломраморным ступеням Царевна сходит в тихий сад — Понежить грудь огнем осенним, Сквозной листвой понежить взгляд. Она аллеей к степи сходит, С ней
Брюсов Валерий Яковлевич
Каждогодно все так же, из миллионолетия в новые, В срочный день объявляет весна ультиматум, Под широтами дальними на время основывая Царство, где оборона
Брюсов Валерий Яковлевич
Люблю одно: бродить без цели По шумным улицам, один; Люблю часы святых безделий, Часы раздумий и картин. Я с изумленьем, вечно новым, Весной встречаю синеву
Брюсов Валерий Яковлевич
И в наших городах, в этой каменной бойне, Где взмахи рубля острей томагавка, Где музыка скорби лишена гармоний, Где величава лишь смерть, а жизнь — только ставка;
Брюсов Валерий Яковлевич
Свежей и светлой прохладой Веет в лицо мне февраль. Новых желаний — не надо, Прошлого счастья — не жаль. Нежно-жемчужные дали Чуть орумянил закат.
Брюсов Валерий Яковлевич
Pax tihi, Marce, evangelista meus.[1] (Надпись па книге, которую держит в лапах лев Святого Марка) Кем открыт в куске металла Ты, святого Марка лев?
Брюсов Валерий Яковлевич
В лицо мне веет ветер нежащий, На тучах алый блеск погас, И вновь, как в верное прибежище, Вступаю я в вечерний час. Вот кто-то, с ласковым пристрастием
Брюсов Валерий Яковлевич
Марриэтовы мичманы, Вы, лихая ватага, — Здесь лукаво-комичные, Там живая отвага! Вслед за вами, по вспененным Тропам, с детства мы — чайка!
Брюсов Валерий Яковлевич
Ища забав, быть может, сатана Является порой у нас в столице: Одет изысканно, цветок в петлице, Рубин в булавке, грудь надушена. И улица шумит пред ним, пьяна;