Стихи Валерия Яковлевича Брюсова
Брюсов Валерий Яковлевич
В ответ Эдуарду Слонскому I Да, Польша есть! Кто сомневаться может? Она — жива, как в лучшие века. Пусть ей грозила сильного рука, Живой народ чья сила уничтожит?
Брюсов Валерий Яковлевич
(Газелла) В ту ночь нам птицы пели, как серебром звеня, С тобой мы были рядом, и ты любил меня. Твой взгляд, как у газели, был вспышками огня, И ты газельим
Брюсов Валерий Яковлевич
Все это было сон мгновенный, Я вновь на свете одинок, Я вновь томлюсь, как в узах пленный. Мне снился облик незабвенный, Румянец милых, нежных щек… Все
Брюсов Валерий Яковлевич
Да, вы поставлены на грани Двух разных спорящих миров, И в глубине родных преданий Вам слышны отзвуки веков. Все бури, все волненья мира, Летя, касались
Брюсов Валерий Яковлевич
Здравствуй, буйная ватага, удалых годов друзья! Вот и снова я — бродяга, вот опять — повольник я! Я в затворах жил подолгу, выпил чашу рабской доли, Но
Брюсов Валерий Яковлевич
В твоем, в века вонзенном имени, Хранимом — клад в лесу — людьми, Кто с дрожью не расслышит, Римини, Струн, скрученных из жил любви? В блеск городов, где
Брюсов Валерий Яковлевич
В мое окно давно гляделся день; В моей душе, как прежде, было смутно. Лишь иногда отрадою минутной Дышала вновь весенняя сирень, Лишь иногда, пророчески
Брюсов Валерий Яковлевич
Опять к любимым мелочам, Я думал, жизнь меня принудит: К привычным песням и речам… Но сны мрачны, и по ночам Меня невольный трепет будит.
Брюсов Валерий Яковлевич
Внутри земли, в холодном царстве тьмы, Заключены невидимые воды, Они живут без света и свободы В немых стенах удушливой тюрьмы. Им снится луг, зеленые
Брюсов Валерий Яковлевич
C’est une beatitude calnae el imniobile. Ch. Baudelaire[1] Истома тайного похмелья Мое ласкает забытье. Не упоенье, не веселье, Не сладость ласк, не острие.