Стихи Иосифа Бродского

Классический балет есть замок красоты, чьи нежные жильцы от прозы дней суровой пиликающей ямой оркестровой отделены. И задраны мосты. В имперский мягкий

А. Буров — тракторист — и я, сельскохозяйственный рабочий Бродский, мы сеяли озимые — шесть га. Я созерцал лесистые края и небо с реактивною полоской

Я дважды пробуждался этой ночью и брел к окну, и фонари в окне, обрывок фразы, сказанной во сне, сводя на нет, подобно многоточью, не приносили утешенья мне.

Заморозки на почве и облысенье леса, небо серое цвета кровельного железа. Выходя во двор нечётного октября, ежась, число округляешь до «ох ты бля».

Евгению Рейну, с любовью Плывет в тоске необьяснимой среди кирпичного надсада ночной кораблик негасимый из Александровского сада, ночной фонарик нелюдимый

Пустые, перевернутые лодки похожи на солдатские пилотки и думать заставляют о войне, приковывая зрение к волне. Хотя они — по-своему — лишь эхо частей

(Последнее письмо Овидия в Рим) Тебе, чьи миловидные черты должно быть не страшатся увяданья, в мой Рим, не изменившийся, как ты, со времени последнего

«Сегодня ночью снился мне Петров. Он, как живой, стоял у изголовья. Я думала спросить насчет здоровья, но поняла бестактность этих слов».

F. W. Когда ты вспомнишь обо мне в краю чужом — хоть эта фраза всего лишь вымысел, а не пророчество, о чем для глаза, вооруженного слезой, не может быть

Страницу и огонь, зерно и жернова, секиры острие и усеченный волос — Бог сохраняет все; особенно — слова прощенья и любви, как собственный свой голос.