Стихи Иосифа Бродского

(Л. Кранах «Венера с яблоками») В накидке лисьей — сама хитрей, чем лиса с холма лесного, что вдалеке склон полощет в реке, сбежав из рощи, где бог охотясь

На окраинах, там, за заборами, За крестами у цинковых звезд, За семью-семьюстами запорами И не только за тяжестью верст, А за всею землею неполотой, За

Он верил в свой череп. Верил. Ему кричали: «Нелепо!» Но падали стены. Череп, Оказывается, был крепок. Он думал: За стенами чисто. Он думал, Что дальше — просто.

То не Муза воды набирает в рот. То, должно, крепкий сон молодца берет. И махнувшая вслед голубым платком наезжает на грудь паровым катком.

Не то Вам говорю, не то твержу с гримасой неуместной. Рассудок мой что решето, а не сосуд с водой небесной. В худую пору взялся я расписываться в чувстве

Вполголоса — конечно, не во весь — прощаюсь навсегда с твоим порогом. Не шелохнется град, не встрепенется весь от голоса приглушенного. С Богом!

Садовник в ватнике, как дрозд, по лестнице на ветку влез, тем самым перекинув мост к пернатым от двуногих здесь. Но, вместо щебетанья, вдруг, в лопатках

Колесник умер, бондарь уехал в Архангельск к жене. И, как бык, бушует январь им вослед на гумне. А спаситель бадей стоит меж чужих людей и слышит вокруг

Канал, в котором утопили Розу Л., как погашенную папиросу, практически почти зарос. С тех пор осыпалось так много роз, что нелегко ошеломить туриста.

Зима, зима, я еду по зиме, куда-нибудь по видимой отчизне, гони меня, ненастье, по земле, хотя бы вспять, гони меня по жизни. Ну, вот Москва и утренний