Стихи Иосифа Бродского

Осень выгоняет меня из парка, сучит жидкую озимь и плетется за мной по пятам, ударяется оземь шелудивым листом и, как Парка, оплетает меня по рукам и портам

Из ваших глаз пустившись в дальний путь, все норовлю — воистину вдали! — увидеть вас, хотя назад взглянуть мешает закругление земли. Нет, выпуклость холмов невелика.

для М. Б. Не спутать бы азарт и страсть (не дай нам, Господь). Припомни март, семейство Найман. Припомни Псков, гусей и, вполнакала, фонарики, музей, «Мытье» Шагала.

Ты не скажешь комару: «Скоро я, как ты, умру». С точки зренья комара, человек не умира. Вот откуда речь и прыть — от уменья жизни скрыть свой конец от

Розы, герань, гиацинты, пионы, сирень, ирис — на страшный их гроб из цинка — розы, герань, нарцисс, лилии, словно из басмы, запах их прян и дик, левкой

«Скучен вам, стихи мои, ящик…» Кантемир Не хотите спать в столе. Прытко возражаете: «Быв здраву, корчиться в земле суть пытка». Отпускаю вас. А что ж?

Смерть — не скелет кошмарный с длинной косой в росе. Смерть — это тот кустарник, в котором стоим мы все. Это не плач похоронный, а также не черный бант.

О. Б. Через два года высохнут акации, упадут акции, поднимутся налоги. Через два года увеличится радиация. Через два года. Через два года.

_Е.К. Я выпил газированной воды под башней Белорусского вокзала и оглянулся, думая, куды отсюда бросить кости. Вылезала из-за домов набрякшая листва.

Пчелы не улетели, всадник не ускакал. В кофейне «Яникулум» новое кодло болтает на прежней фене. Тая в стакане, лед позволяет дважды вступить в ту же самую