Астафьева Наталья

В хлебном поле пусто, выметено чисто. Но стоит капуста в синеватых листьях. Кочегар-октябрь жжет костер растений, курочкою рябой смотрит сад осенний.

Празднуется триумф и победа. Пресса, министры, банкиры, секс-бомба… Где тусовалась прежде богема — тонкая плёночка сверху — бомонда. Пир на вулкане — банкеты

Раз в год на Девятое Мая здесь ставят цветы. Вот видишь, вновь кто-то поставил. Пока они свежи. В сегодняшнем мире циничности и суеты тех, павших в войну

Ты моя Дульцинея, я твой Дон-Кихот, и неважно, что в книжках наоборот. Я ломаю копье на крылах ветряных, я тебе посвящаю свой возвышенный стих.

Могла б давно я провалиться в ад, в тартарары, сквозь землю, в неизвестность, когда б не сердца золотая песня, когда б не твой, меня держащий взгляд.

Недаром так поют в оврагах птицы, над лесом – половодье голосов: обмениваясь пищей из зобов, все к таинству стремятся причаститься. На ветках реполовы

Дочь, как Венера, вышла из меня: какие бедра, плечи и колени! Но есть еще и красота коня и линии лекальные оленя. Люблю детей, коней, коров, собак и камушки

На Марс? О, тяга! Я сама — на Марс, как на костер комар… О, детство, ты сошло с ума! О, сердце красное, как Марс! Глазами в небо: — Марс — маяк!

Он призван заменить меня, по образу-подобью моему, с клеймом, как у коня, быть роботом-рабом в моем дому. Враждебное в нем чую существо, бессильным богом

Лепились сами по себе, как ласточкины гнезда… Стихами, двигаясь в толпе, дышала я, как воздухом. Но не хочу я умереть, пропасть стихотвореньем, хочу я