Астафьева Наталья

Белый корабль, брошенный, в море бурном, гордо плывёт — залпом расстрелянный. Призраком морга мчится он… — Полный вперёд! Стенка на стенку, брат на брата?

Не хватает сил на эту житуху, столь нелегкую, боже правый. Режет воды дня, как сонную бухту, неуклюжий корабль державы. 1993

Забежал ко мне на минутку отыскал холодные губы… Сразу стало весело и жутко чувствовать себя маленькой и глупой. Запрокинула голову, сердце натолкнулось

Твои сурово стиснутые губы с опущенными скорбно вниз концами, высокий, неподвластный смерти лоб — вмурованы под землю кирпичами и вдавлены в дубовый плоский гроб.

Проснувшись в час печальный, неурочный (а время спать), я буду черной безъязыкой ночи без слов внимать: что в глубине ее живет, таится, а что прошло… Спит

Мне надоело слушать. Коробочка пуста. Мне прожужжали уши и выпили уста. Мне надоело верить, постель перестилать. Мне надоело двери любимым открывать.

Кончаются мои враги, уходят понемногу, но скоро уж и я уйду в последнюю дорогу. Кончаются мои враги, но мне в том мало проку. Кончаются мои враги.

Вчера была весна, я собственными глазами видела, как несла она голубое знамя. Вчера была весна, ты моих рук касался, до сих пор в глазах огонь голубой остался.

Саманный аул в казахской степи. Жизнь под колун — все стерпи. Пол земляной. Врыт казан. Покрыта золой в углу коза. На корточках варит апа бешбармак.

Рукой не расправить морщины, на землю не сбросить, как сеть. Не склеить осколки кувшина, все трещинки будут болеть. Забор твоих рук ломаю, еще один рывок