Андреев Даниил

Всё, что слышится в наших песнях, Смутным зовом беспокоя душу — Только отзвуки громовых гимнов, Ныне, присно и всегда звучащих В Сердце Вселенной.

Меж горьких трав в равнинах шелестел Горячий ветр пустынного Аккада, Крепя орало, тёмный пахарь пел, Нагой пастух гнал к водопою стадо. Волы мычали.

В белых платочках и в юбках алых Девушки с ведрами у журавля, Рокот на гумнах и на сеновалах, А за околицей — лишь поля. И прохожу я путем открытым Через

Где травка, чуть прибитая, Нежней пушистых шкур, Уютен под ракитою Привал и перекур. Хоть жизнь моя зеленая И сам я налегке, Но сало посоленное И сахар есть в мешке.

Но, как минута внезапной казни, Ринутся в душу в самом конце Образы неповторимой жизни, Древнюю боль пробудив в творце. Смертной тоски в этот миг не скрою

А прожекторы — тускло-розовый и багровый — То выхватывают, то комкают облака, Будто плещутся пламенеющие покровы Сатурналии, — вакханалии, — гопака.

Исчезли стены разбегающиеся, Пропали городские зданья: Ярчеют звёзды зажигающиеся Любимого воспоминанья. Я слышу, как в гнездо укладываются Над дремлющим

Не из хроник столетий, не из дымки преданья Это жгучее знанье разрушающих сил. Сам я черпал из духа этот опыт восстанья, Терпкий оцет паденья добровольно вкусил.

О, не так величава — широкою поймой цветущею То к холмам, то к дубравам ласкающаяся река, Но темны её омуты под лозняковыми кущами И душа глубока.

Мы прикоснулись, как Антей, К извечной Матери своей, Чтоб лира, Звуча прозрачно, как свирель, Запела про восторг и цель Троп мира, — Зелёных, влажных троп