Андреев Даниил

Никчемных встреч, назойливых расспросов Я не терплю. О, нет, не оттого, Что речь свернет на трактор, вспашку, просо. Но кто поймет бесцельный путь?

Перекрываемый тенями влажными, Затон укромный Успел мелькнуть… К водице милой! Бегом по пляжику — Стать в струи темные, В воде по грудь.

Мы на завтрашний день негодуем, и плачем, и ропщем. Да, он крут, он кровав — день побоищ, день бурь и суда. Но он дверь, он ступень между будущим братством

Вина — во мне. Я предал сам Твоим подземным чудесам Дар первородства, Сам зачеркнул — когда-то мне Назначенные в вышине Века господства.

В дни, когда светозарно и мирно Он сошел к нам с небесного фирна, О грядущем — и горько и скорбно — Предрекла Ему вещая Карна: Дева плача, что крылья простерла

Как друзья жениха у преддверия брачного пира, Облекаются боги в пурпуровые облака… Все покоится в неге, в лучах упованья и мира — Небо, кручи, река.

… Но папоротник абажура Сквозит цветком нездешних стран… Бывало, ночью сядет Шура У тихой лампы на диван. Чуть слышен дождь по ближним крышам.

Когда обезьяноподобные люди На сумрачном дне незапамятных рас Вычерчивали на каменной груде Свой первый, звериный иконостас, — Они укрывались от зимних

Дух мой выкорчеван. Всё мало. Мысль отравлена. Кровь — в огне. Будто Ад огневое жало В ткань душевную вонзил мне. Только смертная крепнет злоба.

О, превышающий ангелов! Страшно Словом коснуться этих пучин, Скрытых исконно личиной всегдашнею Видимых следствий, зримых причин. Что Ты осуществлял, что