Андреев Даниил

Знаю. — Откуда? — Отвечу: Нет, не душой, не рассудком, — Чем-то неназванным в речи. Там, в глубине естества, Слышу я сладко и жутко Шум от летящих навстречу

Случается ночь, оторачивающая Как рамою, трель соловья Всем небом, землею укачивающею, Всем чутким сном бытия. Зеленый, почти малахитовый, Чуть светится

Повеса, празднослов, мальчишка толстогубый, Как самого себя он смог преобороть? Живой парнасский хмель из чаши муз пригубив, Как слил в гармонию России дух и плоть?

Дедов бор, полотно, и неспешно влачащийся поезд, Стены чащи угрюмой… И вдруг — Горизонт без конца, и холмов фиолетовых пояс, И раскидистый луг.

В каких морях рождённая волнами, Ты смотришь вниз, строга и холодна, Держащая мой дух и правящая снами, Моих высот верховная луна? Я звал тебя в неутолимом

Подёргиваются пеплом оранжевые поленья, Сужается у камина и блёкнет горячий свет… О, эта терпкая мудрость просвечивающих мгновений, Когда ты уснёшь бездумно

Грудь колесом, в литой броне медалей. Ты защищал? ты строил? — Погляди ж: Вон — здание на стыке магистралей, Как стегозавр среди овечек — крыш.

Не может явленным Быть в этом мире, Но лишь представленным Все шире, шире, Желанно-чаемым Тепло такое В неомрачаемом Ничем покое. От века мучая, Язвя

Тщетно о нем создавать теоремы, Определять его холод и жар; И не найдем ни в одном словаре мы, Что это значит: Шаданакар. Это — вся движущаяся колесница

(Отрывок из неоконченной поэмы) … Еле брезжило «я» в завихрившемся водовороте, У границ бытия бесполезную бросив борьбу. Что свершается: смерть?