Андреев Даниил

С тысячелетних круч, где даль желтела нивами Да тёмною парчой душмяной конопли, Проходят облака над скифскими разливами — Задумчивая рать моей седой земли.

Гаснут горные пики. Долы млеют во мгле. Стихли щебет и крики, Дремлет птенчик в дупле; Тишиной зачарован Мир склоняется к снам… Подожди: уготован Вечный отдых и нам.

Бог ведает, чем совершенны Блаженные духи снегов, Но именем странным — Нивенна — Их мир я означить готов. К священной игре они склонны, И краток, быть

За детство — крылатое, звонкое детство, За каждое утро, и ночь, и зарю, За ласку природы, за тихий привет Твой, За всю Твою щедрость благодарю.

Какое благовоние От этих скал нагретых, От древних парапетов И крепостной стены! Ты хочешь пить? — в колонии У сонного платана Журчит вода фонтана — Святая кровь страны.

Не омрачай же крепом Солнечной радости дня, Плитою, давящим склепом Не отягчай меня. В бору, где по листьям прелым Журчит и плещет ручей, Пусть чует сквозь

Это свершилось в начале пути… Даймон! мрак освети! Дай мне нащупать знаки-слова Брезжущему едва!.. Глубинные шрастры, их мощный слой От нас отгорожен бурлящей

Лес не прошумит уже ни жалоб, ни хвалы: Штабелями сложены безрукие стволы. Устланный бесшумными и мягкими как пух Белыми опилками, песок горяч и сух.

Так вот царица человечества, Зиждительница бытия! Быть может, в древних храмах жречество О ней шептало, смысл тая. И не её ль дыханье буйное Поныне разум

Русские зодчие строили прежде За чередой Стен Белые храмы в брачной одежде, Чище морских Пен. Кремль неземной в ослепительной славе Снится порой Нам, Вечно