Андреев Даниил

На день восьмой открылся путь чугунный, Лазурных рельсов блещущий накал: Они стремились на восток, как струны, И синий воздух млел и утекал.

АЛЛЕ АЛЕКСАНДРОВНЕ БРУЖЕС-АНДРЕЕВОЙ … И, расторгнув наши руки, Азраил Нас лучом Звезды-Разлуки Озарил. Врозь туманными тропами Бытия Понесем мы нашу память, Наше я.

Позади – горы, белый шёлк снега, А внизу – пажить и луг зелёный. Там, внизу, – селенье: Там идет стадо, Пастухи смеются, Мычат яки, И с одной чаши – к

Когда былых миров оранжевые зори Заронят узкий луч на небеса стиха, Я вижу – где? когда? – на ровном плоскогорьи Моря лилового, как плащ старинный, мха.

Вновь с песчаного Востока дует Старый ветер над полями льна… А когда за соснами колдует Поздняя ущербная луна — То ль играют лунные седины По завороженному

Преисполнено света и звона, Устремилось в простор бытия, Отделяясь от Отчего лона, Мое Богом творимое Я. Я увидел спирали златые И фонтаны поющих комет

Люди любили не нашей любовью, Страстью не той: Мощной волной их клонил к изголовью* Мрак золотой. Сквозь поколения нас породила Древняя плоть.

Запах мимозы: песчаные почвы, Скудость смиренномудрой земли, За белой оградой — терпкие почки, Море — и дорога в пыли. Запах цветка нежнее, чем лира, Глубже

Есть вершины, где нету боле Ни британца, ни иудея. Выше — нету и человека: Только Божье дитя высот. Но в судьбе сверхнародов — то ли Бдит могущественная

Одно громоносное слово Рокочет от Реймса до Львова; Зазубренны, дряхлы и ржавы, Колеблются замки Варшавы. Как робот, как рок неуклонны, Колонны, колонны