Андреев Даниил

В пыльный вечер и днями жаркими, Обещая прохладный кров, Многолюдными манят парками Гребни загородных холмов. Там, зеркальными вея водами, К югу медленна

Другие твердят о сегодняшнем дне. Пусть! Пусть! У каждого тлеет — там, в глубине — Таинственнейшая грусть. Про всенародное наше Вчера, Про древность я говорю;

Предваряю золотые смолы, Чащу сада в мой последний год. Утром — липы, радостные пчёлы, Пасека, мёд. Обойду ряды гудящих ульев, Опущусь на тёплую скамью

Всю ночь плотным кровом Плат туч кутал мир… И вот луч багровый Скользнул в глубь квартир. Бежит сон бессильный Дневных четких схем… Наш враг — гном-будильник

Полынушка, полынушка, тихая травка, серая, как придорожная пыль! К лицу подношу эту мягкую ветку, дышу — не могу надышаться, как невозможно наслушаться

Будущий день не уловишь сетью, И всё ж говорю, что б ни докучало: Семидесятые годы столетья — Вот моя старость, её начало. Жизнь неприметна моя, как Неруса

Усни, — ты устала… Гроза отгремела, Отпраздновал ливень ночную весну… Счастливому сердцу, счастливому телу Пора отойти к беспечальному сну.

Как чутко ни сосредотачиваю На смертном часе взор души — Опять всё то же: вот, покачивая Султаном, веют камыши, И снова белый флигель — келейка Сентябрьским

Зорькой проснешься — батюшки, где я? Вся луговина убелена: Инеем хрустким, Запахом вкусным Прочь из овина Манит она. Вскочишь… Который? Ба, уже за шесть!

Так лучистая Звезда Скитаний, Моя лазурная Вега Остановится над куполом дома И молодыми соснами, Дружелюбным лучом указуя Место упокоения.