Андреев Даниил

Заросли багульника и вереска. Мудрый дуб. Спокойная сосна… Без конца, до Новгорода-Северска, Эта непроглядная страна. С севера, с востока, с юга, с запада

Пренепорочная. Присноблаженная. Горней любви благодатное пламя, Кров мирам и оплот! Непостигаемая! Неизреченная! Властно предчувствуемая сердцами Там

Из обездоленности, Сирой оставленности — Силою веры стяжав ореол, Полон намоленности, В волны прославленности, Белым ковчегом собор отошел.

В час утра, тихий и хрустальный У стен Московского Кремля… 1 Ранняя юность. Пятнадцать лет. Лето московское; тишь… прохлада. В душу струится старинный

Пламенея над городом белым Через стёкла морозного льда, Её лампа вдали голубела Над судьбою моей, как звезда. В убелённом метелью просторе Дремлет дальняя

Порой мне казалось, что свят и нетленен Лирической чайкой украшенный зал, Где Образотворец для трех поколений Вершину согласных искусств указал.

Хрупки ещё лиловатые тени И не окреп полуденный жар, Но, точно озеро в белой пене, В белых одеждах летний базар. Мимо клубники, ягод, посуды, Через лабазы

С бдящими бодрствует Ангел. — Не спи: Полночь раздвинет и слух твой, и зренье. Вот зазвучал от вершин в отдаленье Колокол на золоченой цепи. Узник, ты волен!

Ах, этот вольный крик! О, этот трубный зов — Солнечных бездн язык Над чередой лесов! В поздний осенний час У луговой стези Диких два гуся раз Я услыхал вблизи.

Смолкли войны. Смирились чувства. Смерч восстаний и гнева сник. И встает в небесах искусства Чистой радугой — их двойник. Киев, Суздаль, Орда Батыя — Все