Амари

О, стихи, вы никому не нужны! Чье отравит сердце сладкий яд? Даже те, с которыми мы дружны. Вас порой небрежно проглядят. И одна, одна на целом свете Ты

Ночь, и тишь, и имя «Мэри» В тихом сердце. Завтра бой. Эти люди, эти звери Там за дымкой голубой. Близок час борьбы и гнева, Уж недолго до зари.

Окончено страшное дело войны. Над родиной веет минутной отрадой… Лишь в братских могилах далекой страны Спят мертвые — хмуры, недвижны, не рады.

На закатное небо посмотри заревое Через наше оконце. Обними мою шею, вот, прижмись головою. Опускается солнце. Небо — море сиянья. Свет великий струится

Париж суровый, темный, черный. Как ночь темна, но как звездна! Как четко в небе видны зерна — Звезд золотые семена. Туманно-пыльный, дымно-белый Рефлектора

Н. С. Гончаровой О, бедный безумец Ван-Гог, Ван-Гог! Как гонг печальный звучит твое имя… Сновидец небывалых снов, Ван-Гог! Стою захвачен вихрями-холстами.

Хорошо сегодня, Плещет дождь весенний, Теплый дождь. Хорошо сегодня, Благодать Господня Близ родных селений, Среди голых рощ, Между сосен тонких, Меж сквозных

В его домах, в ею дворцах Насилью весело живется — И лишь никем не зримый страх В его покои проберется. Он не стучится у ворот, Сквозь стены толстые проникнет

Я засыпал. Река катилась И мой влекла челнок; Был сон мой тих и странно сладок И странно неглубок. Я слышал весла за кормою, Прозрачных пленок плеск, Я

По улицам Токио Туфли шуршат. Башмаки деревянные — Ток-ток — стучат. Люди странные, Поклоны глубокие. Какие далекие, Какие обманные На улицах Токио Огни