Ахмадулина Белла

«О милая!»-так я хотел назвать ту, что мила, но не была мне милой. Я возжелал свободы легкокрылой, снедал меня ее пустой азарт. Но кто-то был — в дому

Прекрасной медленной дорогой иду в Алекино (оно зовет себя: Алекин), и дух мой, мерный и здоровый, мне внове, словно не знаком и, может быть, не современник

Не действуя и не дыша, все слаще обмирает улей. Все глубже осень, и душа все опытнее и округлей. Она вовлечена в отлив плода, из пустяка пустого отлитого.

Какие розовые щеки, и в каждой светит по костру, и глаз голубенькие щелки еще не клонятся ко сну. О девочка, что «Деда-эна» тебе расскажет о земле?

Мчится Конь — без дорог, отвергая дорогу любую. Вслед мне каркает ворон злоокий: живым я не буду. Мчись, Мерани, пока не паду я на землю сырую!

Молчат потухшие вулканы, на дно их падает зола. Там отдыхают великаны после содеянного зла. Все холоднее их владенья, все тяжелее их плечам, но те же грешные

Потом я вспомню, что была жива, зима была, и падал снег, жара стесняла сердце, влюблена была — в кого? во что? Был дом на Поварской (теперь зовут иначе)…

К реке подходит маленький олень и лакомство воды лакает. Но что ж луна так медлит, так лукавит, и двинуться ей боязно и лень! Ужель и для нее, как для

О друзья, лишь поэзия прежде, чем вы, прежде времени, прежде меня самого, прежде первой любви, прежде первой травы, прежде первого снега и прежде всего.

Кто знает — вечность или миг мне предстоит бродить по свету. За этот миг иль вечность эту равно благодарю я мир. Что б ни случилось, кляну, а лишь благославляю