Бородинская Битва. 26 августа 1812г. — Галкин Юрий

Земля хранитель вечной славы,
Могил села Бородино,
Здесь две великие державы,
Прославить в битве суждено.
Игра судьбы по мановенью,
Одной магической руки,
Итог громадного сраженья,
В ничьей, чего ни изреки.
Французский штаб, играют нервы,
Спал Бонапарт недобрым сном:
«Сегодня брошу в бой резервы,
И сокрушу врага числом»….
Наш русский штаб, в войсках маневры,
«Ну, с Богом, к ротам господа,
И нашей славы беспримерной,
Мы не уроним никогда»….
Кутузов встал: «Раевский в центре,
На левый фланг Багратион,
Уваров с Платовым в резерве.
Барклаю правый отведён.
Наш враг — французский император,
С ним Ней, Даву, Жюно, Мюрат,
С ним «Старой гвардии солдаты»,
Какие всё и всех крушат».
Ней шёл в ручей и через балку,
Прямой наводкой, целя в строй,
Бьёт батарея, в поле свалка.
И закипел фронтальный бой:
В лес Шевардинский пробиваясь,
Летит в редут за рядом ряд,
Как снежным комом разрастаясь,
С «Железной гвардией» Мюрат.
За флеши бой ожесточенный, —
Сошлись на сабли и штыки,
И к нам фортуна благосклонна,
У берегов Москвы-реки.
В каре бил штык и залп заряда,
На поле корчатся враги,
Капрал кричит: «Равненье ряда»,
И их затопчут сапоги.
Волна бойцов редеет в драке,
Большим числом чужой мундир,
И направление атаки
Сменил французский командир.
Прошла стена, кругом затишье,
Разбит обоз, пробита грудь,
Убитый конь ломает дышло,
В руке тесак кривой чуть-чуть.
Фельдфебель сел, тихонько стонет,
Картечью вскрыта голова,
Раскрытым ртом он воздух ловит
И давит терпкие слова.
На бок завалена подвода,
Под ней навечно бы уснуть,
Но жизни требует природа,
И в этом, видно, наша суть.
Вновь ломим натиском француза
Успешно бьётся авангард,
Курганный холм, на нём Кутузов,
Фельдмаршал всем и всем — солдат.
Сюда на холм французы лезли,
Круша прикладом и штыком.
Наш центр, выстояв на месте,
Почти что выбит целиком.
На правом фланге всё спокойно,
Барклай уверенно стоит,
И в бой идут шеренги стройно,
Никто из битвы не бежит.
На левом фланге катастрофа,
Французы ринулись стеной,
«Упорству нашему Голгофа, —
Не помогает и Святой».
Сражён в бедро боец отважный,
«Здесь дьявол многолик с лица»,
Багратион, — обоз фуражный,
Свидетель твоего конца….
Даву с Мортье не до устава, —
Артиллерийский всюду гром:
«Знамён немеркнущую славу,
Здесь Бонапарту поднесём»….
Штыки ломались в час суровый,
Сбивались руки до костей,
Шрапнель рвалась шаром свинцовым,
Валя на землю егерей.
Луга пестрят огнём рубина,
Бурея в сохнущей крови,
Господь! – здесь павших половина, —
Одесский полк благослови!
У Колочи песок завьюжил,
На скулах ходят желваки,
Наш левый фланг атаку сдюжил,
Сомкнув шеренги у реки.
Дрожит земля, и час победы,
Колеблем «чашею весов»,
Босых, до пояса раздетых,
Раевский водит удальцов.
Четыре штурма батареи,
Отбито с нашей стороны,
Враг, выдыхаясь на пределе,
Такой никак не ждал войны.
Разбив гусар, затем казаков,
Своих оплакивал Мюрат,
Полки австрийцев и поляков,
Теперь уж точно знают ад.
Но прут из рога изобилья,
Солдаты армии чужой,
Редут захвачен, и стихийно,
Уже стихал фронтальный бой.
Закат принял свою окраску,
Усталость валит с ног бойца,
Испуга нет, лишь злая маска, —
Решимость драться до конца.
И знай француз, в них жив Суворов,
И вам не трудно угадать,
В бою тех самых гренадёров,
Кто Чёртов мост смог в Альпах взять.
Враг на исходную отходит,
Вечерний стелется туман.
Наш егерь штуцера не взводит
И не стреляет в басурман.
Команду высшему составу,
Фельдмаршал к ночи отдаёт:
«Окончить битву за державу», —
Пусть это армию спасёт.
Не мог прийти от изумленья,
В себя наутро Бонапарт,
К нему с тех пор как наважденье,
Шёл исторический закат…