Ахмадулина Белла

Ни слова о любви! Но я о ней ни слова, не водятся давно в гортани соловьи. Там пламя посреди пустого небосклона, но даже в ночь луны ни слова о любви!

Впасть в обморок беспамятства, как плод, уснувший тихо средь ветвей и грядок, не сознавать свою живую плоть, ее чужой и грубый беспорядок.

Склон Удзо высокой луной осиян. Что там происходит? Размолвка, помолвка у соловьев? Как поют, Тициан! Как майская ночь неоглядна, Паоло!

Снегопад свое действие начал и еще до свершения тьмы Переделкино переиначил в безымянную прелесть зимы. Дома творчества дикую кличку он отринул и вытер

В час, когда осень щедра на дожди и лихорадка осину колотит, глянешь — а детство блестит позади кроткой луною, упавшей в колодец. Кажется — вовсе цела

Когда я говорить устану, когда наскучат мне слова, когда я изменю уставу веселости и торжества, — выходят из подвалов бубны тогда, о, именно тогда, все

Когда я целую тебя, ты на цыпочки привстаешь, — ты едва до меня достаешь, когда я целую тебя… Как я мало еще совершил. Я — как путник в далеком пути.

Что в бедном имени твоем, что в имени неблагозвучном далось мне? Я в слезах при нем и в страхе неблагополучном. Оно — лишь звук, но этот звук мой напряженный слух морочил.

_Памяти Осипа Мандельштама В том времени, где и злодей — лишь заурядный житель улиц, как грозно хрупок иудей, в ком Русь и музыка очнулись.

Только степи и снег. Торжество белизны совершенной. И безвестного путника вдруг оборвавшийся след. Как отважился он фамильярничать с бездной вселенной?