Адамович Георгий

Нам в юности докучно постоянство, И человек, не ведая забот, За быстрый взгляд и легкое убранство Любовь свою со смехом отдает. Так на заре веселой дружбы

Ну, вот и кончено теперь. Конец. Как в мелодраме, грубо и уныло. А ведь из человеческих сердец Таких, мне кажется, немного было. Но что ему мерещилось?

Звенит гармоника. Летят качели. «Не шей мне, матерь, красный сарафан». Я не хочу вина. И так я пьян. Я песню слушаю под тенью ели. Я вижу город в голубой

«О если где — нибудь, в струящемся эфире, В надзвездной вышине, В невероятной тьме, в невероятном мире, Ты все же внемлешь мне, То хоть бы только раз…

Печально-желтая луна. Рассвет Чуть брезжит над дымящейся рекою, И тело мертвое лежит… О, бред! К чему так долго ты владеешь мною? Туман.

Слушай — и в смутных догадках не лги. Ночь настает, и какая: ни зги! Надо безропотно встретить ее, Как не сжималось бы сердце твое. Слушай меня, но не слушай людей.

Железный мост откинут И в крепость не пройти. Свернуть бы на равнину С опасного пути? Но белый флаг на башне, Но узкое окно! О, скучен мир домашний, И карты, и вино!

Так тихо поезд подошел, Пыхтя, к облезлому вокзалу, Так грустно сердце вспоминало Весь этот лес и частокол. Все то же… Дождик поутру, Поломанные георгины

Так бывает: ни сна, ни забвения, Тени близкие бродят во мгле, Спорь, не спорь, никакого сомнения, «Смерть и время царят на земле». Смерть и время.

О том, что смерти нет, и что разлуки нет, И нет земной любви предела, Не будем говорить. Но так устроен свет, Где нам дышать судьба велела.